Книга Исхода (XL, 1 – 5, 9 – 10, 16, 34 – 35)
И сказал Господь Моисею, говоря: в первый месяц, в первый день месяца поставь скинию собрания, и поставь в ней ковчег откровения, и закрой ковчег завесою; и внеси стол и расставь на нем все вещи его, и внеси светильник и поставь на нем лампады его; и поставь золотой жертвенник для курения пред ковчегом откровения и повесь завесу у входа в скинию [собрания]. И возьми елея помазания, и помажь скинию и все, что в ней, и освяти ее и все принадлежности ее, и будет свята; помажь жертвенник всесожжения и все принадлежности его, и освяти жертвенник, и будет жертвенник святыня великая. И сделал Моисей все, как повелел ему Господь, так и сделал. И покрыло облако скинию собрания, и слава Господня наполнила скинию; и не мог Моисей войти в скинию собрания, потому что осеняло ее облако, и слава Господня наполняла скинию.
Строки древнего Исхода в этот день повествуют нам о поставлении и освящении скинии свидения. Скиния – это как бы походный храм. Другим, более фундаментальным и находящимся в одном месте, он не мог быть, так как место храма всегда среди народа, а народ в это время кочевал. Почему скинию называли скинией свидения? Потому что она была вещественным свидетельством откровения воли Божией, которая содержалась в заповедях, данных народу через Моисея. Соорудить скинию повелел Моисею Бог, и ему же был показан ее образ. Моисей обратился ко всем с призывом жертвовать все нужное для сооружения скинии. Поток приношений хлынул. Моисею приносили золото, серебро, шерсть, виссон (египетский лен), драгоценные камни, масло, ароматические вещества. Бог указал Моисею и двух художников: Веселиила (из колена Иудова) и Аголиава (из колена Данова). Они с помощниками производили все работы: столярные, чеканные, литейные, скульптурные, золотошвейные и т. д. Полгода все трудились. Наконец осталось только все собрать и освятить. Что представляла из себя скиния? Это была как бы палатка, имеющая два отделения и общую кровлю. Первое отделение – святилище. Там находилась трапеза с хлебами предложения, семисвечник и алтарь кадильный. Второе – Святое Святых. Это важнейшая ветхозаветная святыня. Сюда входит только первосвященник, и то раз в год, в праздник очищения. В святилище входили только священники. Скинию окружал двор, обнесенный столбами и закрытый с боков коврами. Сверху он не закрывался. Здесь установлен был жертвенник всесожжения и умывальница. Здесь собирался народ. Здесь, и только здесь, проходило общественное богослужение. Приносить Богу жертву где-то в другом месте запрещалось под страхом смертной казни (Лев. XVII, 8 – 9). Запрещение это основывалось на необходимости сохранить в народе единство веры и богопочитания.
В Святое Святых надо было внести кивот завета. Он представлял из себя продолговатый ящик из негниющей аравийской акации, обложенный золотыми листами. К каждому углу были приделаны кольца, чтобы шестами можно было поднять его и перенести. Сверху кивот закрывался крышкой, к которой были прикреплены чеканные изображения склоненных Херувимов. Перед ковчегом поставлен был золотой сосуд – стамна. В ней находилась манна как напоминание о том, что Бог хранил и питал народ Свой. Позже сюда присоединили и жезл Аарона прозябший (процветший), чтобы увековечить память о чудесном утверждении Аарона и его рода в правах первосвященничества (Чис. XVII, 10). Завеса, скрывающая Святое Святых, была из разноцветной шерсти с вышитыми изображениями Херувимов.
В святилище приносились Богу бескровные жертвы: хлеб, горящий елей, фимиам. Для хлебов была трапеза. Она продолговатой формы, также с кольцами для шестов, чтобы носить в пути. На трапезу клали два ряда хлебов, по шести в ряд (по числу двенадцати колен израильтян). Каждую субботу эти хлебы имели право съесть только священники и только в самом святилище, как великую святыню. Этим благоговением священники от лица всего народа израильского исповедовали свою веру Богу, Который дает им хлеб насущный, и Свою надежду на Него, ожидая от Бога продолжения этой милости. Кадильницы с фимиамом были символом молитвы, в которой народ предлагал Богу хлебы. Вместе с хлебом предлагалось и вино, которое частично изливалось на жертву всесожжения, а частично выпивалось служителями. Против трапезы на южной стороне был светильник – семисвечник. Устроен он был, как дерево, то есть от ствола отходили ветви, украшенные почками, чашечками и цветами миндального дерева. Все это было из золота. Венчался «ствол» и «ветви» лампадами, в которых постоянно горело оливковое масло. Семисвещник воспринимался как образ избранного народа Ветхозаветной Церкви. Елей в светильнике – символ благодати Св. Духа. Семь лампад с горящим елеем – образ благодати Св. Духа, просвещающей и животворящей, достигшей своей полноты и обилия (число 7 – число совершенства, завершенности). Принося елей для лампад, избранный народ знаменовал этим великую милость Божию, по которой он стал хранителем света Истины, явленной миру среди тьмы язычества.
Между семисвечником и трапезой помещался кадильный алтарь, или жертвенник, где воскуряли фимиам. По форме он напоминал квадратный стол, по углам которого были устроены рога (их окропляли жертвенной кровью), а внизу кольца для шестов. Завеса скрывала от всех кивот завета. Курение фимиама перед ней было выражением молитв. Пока священник кадил святилище, народ молился во дворе скинии.
Для освящения скинии готовился елей помазания. Для него нужны были: смирна (смола миррового дерева), корица, душистый тростник (благовонный ир), кассия (кора лавра). Все, кроме смирны, вываривалось, давало сок, который мешали со смирной и оливковым маслом. Все это, как и фимиам, было священным, то есть употреблялось только при богослужении, оставлялось для Бога и под страхом смерти запрещалось употреблять в быту. Внутри двора устанавливался жертвенник всесожжения. Он похож был на сруб, обитый медью. Из верхних четырех углов выступали рога. Их кропили жертвенной кровью при посвящении священников, при принесении жертвы за грех. К ним привязывались жертвенные животные, к ним же крепились и кольца для шестов, необходимые при передвижении. Жертвы, которые приносились на нем, были выражением благодарности, благоговения, смирения и покорности Богу. Когда все, что Господь заповедал, было исполнено, сошло облако на скинию и покрыло ее. Моисей свидетельствовал о том свете, который исходил из облака и был явным, видимым знаком присутствия Божия. Потом, вероятно, свет и страх, испытанный Моисеем, пропали. Уже можно было и Моисею, и священникам войти в святилище, однако, во Святое Святых без времени не смели ходить. Этим как бы умерялось неприступное явление в облаке славы Божией (Лев. XVI, 13).
Зачем на всенощном бдении праздника читается о скинии? Что общего между ветхозаветной скинией и праздником Введения во храм Пресвятой Девы? Паремии уносят наши мысли в далекое прошлое потому, что там складывалось то понятие о близости Божией к миру, к народу, к каждому, кто входит в этот народ, которое позднее вылилось в образ. Ветхое стало прообразом нового. Древняя скиния как место приближения Бога к Своему народу прообразовала Пресвятую Деву. Веками подготовлялось великое дело искупления мира. Подготовлялось и сознание поколений, чтобы смысл желанного освящения не заглох в веках. Основной мыслью этой паремии может быть подготовка к великому служению. В этом и смысл сравнения скинии с вхождением в храм Пречистой Девы, где Она возрастала, чтобы стать «многоценным Чертогом» и явить миру свет Славы Божией.
Третья книга Царств (VII, 51; VIII, 1, 3 – 7, 9 – 11)
Так совершена вся работа, которую производил царь Соломон для храма Господа. И принес Соломон посвященное Давидом, отцом его; серебро и золото и вещи отдал в сокровищницы храма Господня. Тогда созвал Соломон старейшин Израилевых и всех начальников колен, глав поколений сынов Израилевых, к царю Соломону в Иерусалим, чтобы перенести ковчег завета Господня из города Давидова, то есть Сиона. И пришли все старейшины Израилевы; и подняли священники ковчег, и понесли ковчег Господень и скинию собрания и все священные вещи, которые были в скинии; и несли их священники и левиты. А царь Соломон и с ним все общество Израилево, собравшееся к нему, шли пред ковчегом, принося жертвы из мелкого и крупного скота, которых невозможно исчислить и определить, по множеству их. И внесли священники ковчег завета Господня на место его, в давир храма, во Святое Святых, под крылья херувимов. Ибо херувимы простирали крылья над местом ковчега, и покрывали херувимы сверху ковчег и шесты его. В ковчеге ничего не было, кроме двух каменных скрижалей, которые положил туда Моисей на Хориве, когда Господь заключил завет с сынами Израилевыми, по исшествии их из земли Египетской. Когда священники вышли из святилища, облако наполнило дом Господень; и не могли священники стоять на служении, по причине облака, ибо слава Господня наполнила храм Господень.
Вторая паремия посвящена воспоминанию строительства и освящения храма Соломона.
Царь Давид хотел вместо скинии создать храм, твердо и надежно стоящий на земле. Его желание одобрил пророк Нафан, но Бог открыл пророку, что Давиду нельзя строить храм. Храм создать можно только в мирное время и руками, чистыми от крови (хотя бы и врагов). Давид покорился и стал готовить все нужное для строительства: сам начертил план будущего храма, сделал рисунки, собрал золото, серебро, драгоценные камни и перед смертью передал своему сыну Соломону, Соломон заложил храм за 1017 лет до Рождества Христова. Руководил работами художник Хирам. Место выбрал еще Давид на горе Мориа, где, по преданию, Авраам приносил сына в жертву. Строили храм семь с половиной лет. На освящение его было собрано множество народа. Должны были все явиться – от судей, начальников до глав семейств. Торжество освящения храма началось торжественным пере несением с Сиона ковчега завета. Сион – возвышенность на юге Иерусалима. Первоначально там располагалась хананейская крепость, которую взял Давид. Он ее расширил, обстроил и превратил в свою резиденцию. Там же он устроил и новую скинию, где поместил ковчег завета. Храм Соломона был обширнее и великолепнее скинии Моисеевой, но состоял также из святилища и Святого Святых. Святое Святых называлась еще давиром. В новом храме были поставлены новые огромные фигуры Херувимов (кроме тех двух, которые были ранее сделаны над крышкой кивота), вырезанные из дерева и обложенные золотом. Их крылья создавали сень, под которую и поместили ковчег завета. Это был образ престола для Господа, Который здесь объявлял Свою волю. В кивоте завета находились скрижали с десятью заповедями, к которым запрещалось прикасаться. Больше ничего нельзя было помещать в кивот. Как и при освящении скинии, облако наполнило храм, знаменуя этим присутствие Божие. Всех охватил трепет: священников, певцов, музыкантов, народ. Воцарилась тишина. Внезапно из облака огонь сошел на жертвы и поглотил их.
И здесь, как и в первой паремии, продолжается та же тема: подготовка и освящение. В Ветхом Завете – скинии и храма, в Новом – Пречистой Девы, готовящейся в храме стать живым храмом, как поет о Ней Церковь: «Пречистый храм Спасов». Вспоминая древние прообразы, христиане призываются Церковью увидеть путь, указанный всем примером Богоматери: готовиться к созданию в каждой душе храма Богу, где бы мог обитать Дух Божий и жить в нем, по обещанию Господа в Евангелии.
Книга пророка Иезекииля (XLIII, 27; XLIV, 1 – 4)
По окончании же сих дней, в восьмой день и далее, священники будут возносить на жертвеннике ваши всесожжения и благодарственные жертвы; и Я буду милостив к вам, говорит Господь Бог. И привел он меня обратно ко внешним воротам святилища, обращенным лицом на восток, и они были затворены. И сказал мне Господь: ворота сии будут затворены, не отворятся, и никакой человек не войдет ими, ибо Господь, Бог Израилев, вошел ими, и они будут затворены. Что до князя, он, как князь, сядет в них, чтобы есть хлеб пред Господом; войдет путем притвора этих ворот, и тем же путем выйдет. Потом привел меня путем ворот северных перед лице храма, и я видел, и вот, слава Господа наполняла дом Господа.
Третья паремия включает пророчество Иезекииля о том, что плененные иудеи не только вернутся, но и восстановят храм. Пророк подробно описывает устройство будущего храма и его освящение. Оно должно проходить в течение семи дней, а на восьмой день на жертвеннике священники должны принести жертву уже не для освящения храма, а чтобы умилостивить Господа и выразить Ему свою благодарность и преданность. Далее пророк говорит о том, что ему был показан весь храм, после чего вторично было обращено его внимание на восточные врата святилища. Они были закрыты. О них ему сказано, что Господь прошел ими, и уже никто не должен не только проходить ими, но даже видеть их открытыми. Нет исключения ни для царя, ни первосвященника. Даже для вкушения жертвы первосвященник только подойдет через притвор («елам» означает притвор или галерею, это слово не перевели греки) к вратам, чтобы почувствовать себя как бы перед лицом Бога, но через врата не пройдет. От восточных врат пророк был приведен к северным, и отсюда ему открылось величественное зрелище славы Божией.
Здесь, по толкованию блаж. Феодорита, принятого отцами Церкви, внимание пророка обращено на восточные врата, которыми однажды вошел Господь в храм. Это символ Богоматери, Которая как бы открыла Господу дверь в человеческий мир. Господь стал Человеком, а Богоматерь послужила единственному и неповторимому таинству воплощения и рождения Его среди людей. В этот праздник здесь в третий раз говорится о сиянии славы Божией, чтобы утвердить в сознании верующих, готовящихся к встрече великого праздника Рождества Христова, величие, благость и милость Божию, близость этой милости и силу благодатного снисхождения Господа к ожидающим Его явления.
Аминь.